Дата рождения:

01.03.1926 г.

Дополнить информацию о ветеране

Краткая автобиография. Шелковникова Алексея Михайловича ; • участника Великой Отечественной войны (от рядового солдата до майора в отставке) • ветерана труда («трудоголик - общий трудовой стаж более 60 лет и педагогической более 50 лет, способен еще потрудиться) • Кандидата экономических наук - разработавшего и практикующего в процессе обучения, курсы',- «Основы экономики» и « Мировая экономика» • Инвалида второй группы Родился 1 марта 1926 года - прииск Васильевский, Бодайбинского района, Иркутской области. Родители: Отец - Шелковников Михаил Спиридонович 1903 года рождения, умер в 1965году. Мать - Шелковникова Мария Васильевна 1905 года рож��ения. Выходцы из рабочих. Первые навыки к обучению и овладению знаниями получил от родителей в домашних условиях. Научился не только читать и писать, но и производить расче ты на конторских счетах (сложения, вычитания умножения и деления). Поэтому, минуя первый класс, в шестилетнем возраст^, в городе Якутске, был принят в школу сразу во второй класс. С четвертого класса до десятого обучался в школах города Иркутска. Начавшаяся война прервала мое обучение в школе. Моя трудовая деятельность началась в феврале 1943 года. Это официально. Фактически, гораздо раньше. В те годы, дети приучались к труду раньше. Трудовые навыки, пришлось осваивать на заводе ГГУ (газогенераторных установок) города Иркутска, который располагался на улице первой советской, где ныне разместился «Новый рынок». Нам пришлось закладывать первые цеха, строить подстанцию для завода, которая сейчас уже снесена, по-видимому, из - за ненадобности. В ноябре 1943 года был призван в ряды советской армии и направлен в падь Тут –Халбуй («Вечных ветров») на границу с Монголией, где находились (в сопках) укрепленные узлы связи. В которых, из нас стали готовить связистов того времени (для работы па морзе, бодо, эсте.) Но, уже в начале 1944 года, поступил приказ отправить нас на Западный фронт. Однако, довезли нас только до г. Читы и здесь появился новый приказ из Главка, в соответствии с которым, воинским подразделениям связи, находившимся на Дальнем Востоке и Сибири было предписано переключиться на прокладку правительственной телеграфной линии связи - «Москва - «Владивосток». Строительство этой линии связи было обусловлено подготовкой к военным действиям с Японией. Сроки ее строительства-были строго ограничены. Каждому воинскому подразделению связи были определены участки протяженностью 200-250 км, удаленные от цен тральных магистралей на расстоянии до 100 км и более по непроходимой тайге, болотам, через водные преграды и другие препятствия. Следует учитывать и то. что это были 40 -е годы XX века, которые не идут никакое сравнение даже с 70 - годами, когда по тем местам прокладывали БАМ. Это было время, когда никакой спутниковой, мобильной и прочей связи еще не было. Не было обычной техники - тракторов, бульдозеров, даже пил «Дружб» и много другого, чем бы можно было заменить и облегчить ручной труд человека. А нужно было; прорубить просеки в непроходимой тайге с помощью ручной пилы и топора, заготовить листвиничные столбы длинной 8,5 метров, выкопать ямки с помощью обычной ручной лопаты и лома, через каждые 62,5 метра, глубиной 1,5 метра (норма была две ямки в день на солдата). И в зимнее время, такую норму, выполнить было не так уж и просто. Необходимо было оснастить столбы тремя „цепочками» проводов и изоляторов, (но, до этого их ошкурить опять же вручную). Одна из таких цепочек" была медной, по которой должна проходить правительственная связь (каждая бухта медной проволоки весила 100 кг). Две «цепочки» из железной проволоки (бухты-весом по ,60 кг) Оснащенные столбы необходимо было установить в строгом соответствии принятыми нормами и стандартами. И все это. опять же делалось в ручную, никаких подъемных механизмов не было. Так, например, на втором участке, на котором пришлось потрудиться и нам, лошадей не было, они погибали от бескормицы, для того, чтобы доставить бухту медной проволоки (100 кг.) с одного участка на другой солдаты выстраивались «гуськом» - поделив бухту на звенья не нарушая ее целостности, преодолевая сопки, болота, и т.д. доставляли ее на другой участок и так переносили ее дальше. Нашему батальону был выделен участок, который проходил частично по Амурской и Читинской областям И. нами, на своем участке, работы были выполнены в установленные сроки. Мы, начали готовить свой участок к сдаче приемной комиссии, рассчитывая на некоторую передышку. Но, наши надежды не оправдались В Читинской области оказался участок, где конечными пунктами были золотые прииски, на которых в достатке было спиртное. Но, в этом подразделении не было д��лжного порядка и дисциплины. В результате, на этом участке, к установленному сроку было готово всего 7 км. линии телеграфной связи из 200 км. Командование этого подразделения было отдано под трибунал. О переносе сроков ввода этого участка, не могло быть и речи. Поэтому Верховное командование решило направить на этот участок тех, кто уже заканчивал работу на своих участках. Из нашей части, так же была направлена группа солдат, в которой оказался и я. Это был конец 1944 и начало 1945года - зима, мороз под 30°. Лагерь приходилось менять через 2-3 дня. Приступали к работе с рассветом, заканчивали в потемках. Со сменой лагеря надо было устанавливать после работы палатку, заготавливать дрова и в промерзшей палатке коротать ночь. Работали без всяких обедов, хотя должны были кормить нас по первой фронтовой норме. Но, это до нас не доходило. Описывать подробности этого кошмара и беспредела не буду. А приведу лишь некоторые высказывания на этот счет. Со мной в этой группе оказался бывший прокурор из Москвы, который так трактовал те условия, в которых МЫ находились - « Никогда не судился, но каторгу отбывал». Или, когда мы вышли из тайги на ЖД станцию ( преодолев 80 км. пешком) пассажиры на станции встречали нас возгласами: «Хорошо еще ребята, что вы без конвоя» - принимая нас за заключенных. И эти возгласы и оценки вполне соответствовали тому облику, внешнему нашему виду. Вернувшись на свой участок и завершив там работу наше подразделение направилось через Монголию на границу с Маньчжурией в район Халунь -Аршаня и Ванимяо. На обозначенный участок, мы вышли 8 августа 1945 года, когда СССР объявил войну Японии. А в ночь на 9 августа меня назначили дежурным по части (штаб - представлял собой палатку которой хранилось-знамя части, сейф с документами и телефонам} И вот, 9 августа в 4 часа утра началась арт подготовка и войска забайкальского фронта под командованием Р.Я. Малинвского перешли в наступление. В нашем батальоне была сформирована разведгруппа из пяти человек. В которую вошли: зам. комбата по полит части, командир роты, старшина и два солдата -иркутянина - Севастьянов -охотник и я. Мы, должны были определить направление дальнейшего продвижения нашего батальона и прояснить ситуацию на границе, где находилась японская застава. Мы, по сути дела, должны были стать первым мишенями для японских пограничников. Но, нам на этот раз повезло. Нас опередили монгольские пограничники (цирики), которые лучше нас ориентировались на местности и «очистили» заставу от японцев до нашего прихода. Мы, на этот раз, обошлись без потерь. Но охотник Севостьянов позже погиб в Харбине. На территории Маньчжурии нам пришлось преодолевать с боями Большой Хинган и обеспечивать бесперебойной телеграфной) связью ставку Забайкальского фронта. Нашему батальону было присвоено название 486 ОЛХБС (отдельный линейный Хинганский батальон связи) После возвращения на Родину^-Подразделение дислоцировалось в Хабаровске и Биробиджане, где мы выполняли не только свои специфические задачи поставленные командованием, но и поддерживали связи с местным населением, особенно отдаленных районов. В частности, нами была организованна, художественная самодеятельность из солдат, которые периодически, выезжали в отдаленные села и деревни . Мне, так же, приходилось принимать участие в этой самодеятельности. Принимал участие в разного рода скетчах, выступал со сказом «О Дальнем Востоке», который зрители часто воспринимали со слезами на глазах. Приходилось даже порой перевоплощаться в женский образ. Демобилизовали меня из армии в марте 1950 году хотя были предложения остаться на сверхсрочную службу с присвоением офицерского звания. Но, я отказался - решил, что нужно продолжить учебу. В этом же году (1950 года) пришлось сдавать два экзамена. Экзамены, за 10 класс средней школы и вступительные экзамены в Иркутский Государственный университет. Учеба в университете проходила, не с меньшим напряжением. Большой перерыв в учебе требовал постоянной система��ической работы над собой не только в учебных аудиториях, но и в библиотеках, дома (в общежитии). Кроме того, как бывшего участника ВОВ пытались вовлечь в различные общественные дела. С первых же дней учебы был избран в студсовет общежития, где проживало 250 студентов став его председателем, а затем еще и председателем студенческой коммуны в которой питалось около 200 человек. Причем, регулярно-три раза в день. А в те времена, было не так то просто, обеспечить продуктами нормальную работу столовой. К тому же, мне как студенту приходилось периодически подрабатывать особенно в так называемые «летние каникулы». В частности, одно лето в составе трех человек ( мастера Турова, его сына и меня) мы осуществили ремонт ( побелку и покраску) в 4 -х этажном общежитии на улице 25 октября т.е. там где я проживал). Два летних сезона пришлось принимать участие в археологической экспедиции под руководством академика А.П.Окладникова. Раскопки вели на территории будущего Иркутского водохранилища (на острове Сосновый) который сейчас на дне водохранилища, на Манхае и в других местах). Приходилось периодически работать в качестве грузчика, счищать снег(с любимой « фундочки» (библиотеки), (которую, с небольшими перерывами я посещал регулярно более 50 лет) и другие работы. Еще, во время учебы в университете, были попытки привлечь меня на постоянную работу. В частности, в эти годы был призыв «25 тысячников» председателей» для работы на селе. И мне. предложили такую работу. Были так же, неоднократные попытки привлечь меня на работу в органы КГБ. Но, я твердо решил, что, до окончания учебы �� университете, подобных предложений не принимать. После окончания университета ( 1955) так же было несколько предложений по работе: - в аппарате обкома ВЛКСМ, директором областной библиотеки, редактором газеты в г. Братске, где в те годы разворачивалась строительство ГЭС и преподавателем общественных дисциплин в Свирском электротехническом техникуме. Я выбрал техникум. Однако, проработал там около двух лет и был отозван в Иркутский совнархоз (СНХ) на работу в качестве куратора учебных заведений подведомственных совнархозу, а затем и в ЦБТИ совнархоза, Совмещая работу в Иркутском лесотехникуме (более 10 лет) в качестве преподавателя истории, политической экономики и экономической географии. С 1972 года работал преподавателем в Иркутском политехническом институте. Пришлось обучать студентов как по углубленной программе рассчитанной на 2 года (250 часов) для специалистов АСУ и МЭИ, так и по сокращенной программе для других специалистов, рассчитанной на один год (140 часов). В 1979г защитил (заочно) кандидатскую диссертацию в Ленинградском госуниверситете. С 1984 года работал в Иркутском институте иностранных языков (ныне ИЛГУ) - более 20 лет. Нов 2007 году по ряду причин, независящих от меня, вынужден был прекратить работу в университете, не прекращая работу над собой. Устроил себе неоплачиваемый «творческий» отпуск. Хотя был избран по конкурсу на следующий срок. И сегодня, продолжая работать над собою постоянно совершенствую и обновляю разработанные мною учебные курсы и готов поработать еще, но для этого, прежде всего, необходимо улучшить жилищные условия. Первую половину своего жизненного пути (а это более 40 лет) я проживал в слишком стесненных условиях на частных квартирах, в общежитиях, в казармах, палатках в зимнее время. Следующие уже более 40 лет (1969-201|) приходится ютиться в однокомнатной квартире (« хрущевке») около 18м2 в которой проживаю и сегодня. И это несмотря на то, что мне, как научному работнику-кандидату экономических наук, работающему в вузах и техникумах более 50 лет. раньше было положено иметь не только нормальную жилплощадь, но и рабочий кабинет. Но, я этого не имел и не имею, до сих пор. Потому что не привык ходить с «протянутой рукой». Унижаться перед разного рода челядью И другая причина - чему, и как учить студентов? Здесь пока беспредел шараханье. У меня, на этот счет, сформировались свои взгляды. Но об этом речь может идти только со специалистами.